Родился в 1953 году. В 1975 г. окончил архитектурный факультет в Ереване. Обучался в аспирантуре ЦНИИ теории и истории архитектуры в Москве, в 1980 – защитил кандидатскую диссертацию по проблемам национальной архитектуры. В конце апреля в Ереване состоялся первый форум архитекторов Армении и диаспоры. Сюда съехалось великое множество именитых, не очень именитых и просто гениальных архитекторов из всех уголков мира. Заявленная Министерством диаспоры (а именно по его инициативе состоялся форум) цель довольно амбициозна – поставить на службу местной архитектурной мысли потенциал зарубежных специалистов-армян. Надо сказать, что идея была воспринята с редким воодушевлением. Приехал сюда и наш соотечественник из Москвы Карен Бальян.
С 1994 г. докторант НИИ теории архитектуры и градостроительства. Автор более 100 монографий и научных статей по вопросам теории и истории современной архитектуры, его работы опубликованы в различных странах. В настоящее время является генеральным директором «Архитектурно- удожественной мастерской Карена Бальяна». Реализовал десятки проектов интерьеров и индивидуальных домов в Москве и в Подмосковье.. Участник архитектурных выставок. Лауреат советских и международных премий. Член Союза архитекторов СССР (с 1981 г.), после 1991 г. – член СА России и Армении. Творческое кредо: “Архитектура в основе всего”
Асмик Шамцян: Недавно Вы приняли участие в конгрессе архитекторов из Армении и диаспоры. Министр диаспоры Грануш Акопян сказала, что цель конгресса – в привлечении зарубежного потенциала в Армению? Есть такие перспективы?
Я бы сказал, что министр диаспоры свое дело сделала наилучшим образом. Все было очень хорошо организовано. За короткий срок удалось дать импульс людям. Все приехали с определенными намерениями. Были ребята из Америки, очень хорошо работающие и болеющие за это дело. Сюда удалось приехать Юрию Григоряну, который сейчас входит в число нескольких самых интeресных архитекторов мира. Такого класса архитекторов, с фамилиями на –ян сейчас просто нет. Талантливейший и реализованный человек. Эти люди поняли, все как это важно и приехали в Ереван. Но ведь министерство диаспоры не может организовать развитие города и вообще всей Армении. Нужны градостроительные решения, законы, которые принимают совсем другие ведомства. Я-то думаю, что нужны запретительные меры. Нужно запретить строительство крупных объектов без конкурса. Нужно задуматься о системе расселения в Армении, и города с населением в полтора млн человек просто не должно быть в такой маленькой стране. Даже в селе у нас разучились строить мало-мальски культурные маленькие домики. Таманян и Исраелян их проектировали и не избегали этой работы. А потом нужно создать новый генеральный план Еревана, и в его основе должна быть не урбанизация, а разукрупнение города. Ведь тот же Норкский массив, или Бангладеш, или Давиташен к Еревану отношения не имеют.
То есть Вы предлагаете оставить от Еревана только центр?
Да, потому что наш рельеф позволяет это сделать.
Как долго Вас не было в городе?
Полгода.
То есть никаких радикальных перемен в архитектуре города Вы не заметили…
Ну, может, не радикальных, но всегда возникает что-то большое и неуместное и это всегда легко обнаруживаешь. К сожалению, положительных изменений незаметно, а если какие-то и есть, то очень небольшие. Много выпирающих, совершенно недопустимых объемов. …Например, площадь Республики подвергается агрессивным атакам, и я слышал, что новый мэр города сказал, что, прежде чем принимать какое-то решение, нужно рассматривать объект с разных точек зрения и видимости. Визуализация – это критерий архитектурный, азбучная истина и меня удивило, что человек, который не занимался архитектурой, догадался об этом. Между тем сами архитекторы зачастую этим не пользуются. Все градостроительные ансамбли решаются так. Нужно его рассматривать с разных точек зрения и понять, как то или иное крупное сооружение будет влиять на окружающую среду. Если это маленькое сооружение, то оно рассматривается в контексте окружающего пространства. А сейчас наш город превращается в некую декорацию, потому что вокруг поднимаются крупные сооружения. Это поднятие есть прямое выражение современного армянского сознания. Каждый хочет подняться выше другого.
Вы имеете ввиду высоту зданий?
Я имею ввиду высоту, объем, конфигурацию, расположение, стилистику языка, материал, цвет. Что я забыл сказать еще? Все, что составляет архитектуру – абсолютно неорганично тому, что было построено. Строить в контексте существующего – очень сложно, строить вне контекста – очень просто.
А чем Вы объясните эту тягу к выпиранию? Может, отсутствие традиций?
Ну, что Вы! Вся наша культура основана на традициях. Если убрать их (то, что у нас и происходит), то мы развалимся. У нас был гениальный генеральный план Еревана. А сейчас – полное отсутствие и градострoительной культуры, и культуры общества. И дело не в количестве плохих или хороших людей. Причина в отсутствии градостроительных законов и традиции их исполнения.
Насколько я знаю, в Москве дела обстоят примерно так же. Сносятся культурно-исторические памятники, а на их месте возводятся сооружения довольно сильно вне контекста… Может, это характерно для стран постсовесткого периода…
Вы правы в том, что это не носит локальный, ереванский характер. Хотя в Москве такого не происходит, потому что там есть институты охраны памятников, серьезные профессионалы и т.д. И стоит им увидеть какие-то специфические детали архитектуры, как они понимают, что рушить это нельзя. Например, они никогда не разрушили бы гостиницу “Севан”. Во время форума я сказал, что ее фасад надо восстановить. Я слышал, что хотят разрушить и здание напротив – Сельхозбанк. Это блистательная, историческая площадь города. Нельзя было допускать строительства этого уродливого розового здания (гостиница “Конгресс” – ред.), потому что оно никакого отношения к контексту не имеет, особенно его цвет, форма, объем.
Как Вы определите разницу среды обитания в Москве и Ереване?
Неожиданный вопрос… Ну, наши любят копировать Москву…
А Москва любит копировать Париж, Лондон, Нью-Йорк, далее по списку…
Да. По сравнению с Ереваном Москва более разнообразна, несомненно. То, что относится к советской части – это одно и то же. Как невозможно жить в наших панельных домах, так и невозможно жить там. Все они прогнили, провоняли, там крайне некомфортно. Но Москва чрезвычайно богата и там критикуется то, что не все пятиэтажки снесли, а мы здесь даже не мечтаем, чтобы хотя бы одну снесли.
А сами в какой квартире живете?
У меня маленькая квартира в центре города недалеко от Котельнической набережной. Интересно то, что, когда мы купили эту квартиру, нам был интересен ландшафт, немного напоминающий Ереван. Это хорошее место. Дом старый, и мы боимся, что нас могут выселить. Квартира небольшая, но я постарался максимально выжать из ее площади все. Она интересна тем, что в ней нет и 70 метров, но у нее три стороны ориентации. Сейчас мы, в основном, живем за городом.
Есть у Вас любимый стиль?
Нет. Я считаю, что нужно стремиться делать современную архитектуру. Я избегаю стилизации стиля. Главное, создание атмосферы и угадывание стиля. Нужна ясность и точность. Стиль – это ведь элементы, система, это некий язык. Как в музыке. Например, музыка Скрябина относится к эпохе модерна, ар-нуво. Архитектура тоже имеет сумму элементов. В сегодняшней архитектуре есть два языка – классический и современный. Но стилей много. Вся мировая архитектура основана на классике. Современная совсем другая – другая архитектоника, другие формы, материалы, пространство и т.д.
Есть такое клише: “армяне – народ-строитель”. Ваша национальная принадлежность как-то направляет Вас в творчестве? Есть такой ген?
Нет, такого гена нет вообще по определению. Традиции, да, есть. Армения наводнена гениальной архитектурой. Мало где с такой плотностью можно обнаружить такое количество строений, созданных гениями. В Италии еще, может быть. И создается ощущение, что этот народ строит только такие вещи. Вся наша средневековая архитектура гениальна. Звартноц, Рипсиме, маленькая церковь Кармравор, Ани – совершенно потрясающие строения. А Ахпатскому монастырю вообще ничего подобного нет. Когда смотришь на колокольню Трдата, понимаешь, что весь итальянский Ренессанс вышел оттуда. А разница между ними, на секундочку, в триста лет.
Должна заметить, что в нашем разговоре количество минусов превалирует… А плюсы есть вообще?
В середине 70-х годов я поехал в Москву защищать диссертацию о современной национальной архитектуре. Приняли тему, мягко говоря, с опаской, потому что ни о какой национальной архитектуре тогда и речи быть не могло. В Москве строили жуткие коробки. Прошло три года, и мне удалось успешно защитить диссертацию и доказать, что такая архитектура не только могла быть в тогдашнем интернациональном контексте, но она и была. Музей Сардарапата строился именно тогда и воспринимали его как нечто инопланетное. В эти годы закончили строительство Дома камерной музыки. Какие это были вещи! И это была абсолютно современная архитектура. Тогда же строился Каскад… Главное – не надо стилизации, а то получится то, что далается сейчас. Нам нужно быть нацеленными на будущее, нужно строить острее, не так, как другие. Идея должна быть национальной, а форма – современной. Улица Абовяна, где мы сейчас с вами сидим, совершенно уникальная улица. По тем временам такого не было по определению. Даже Арбат ни в какое сравнение не идет с ней. Все дело в функциональности. Вспомните старый “Поплавок” – ведь это абсолютный минимализм и мирового уровня архитектура! Минимализм рождался в Ереване. Мы легко умели это делать…
В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.
