Интервью / Асмик Шамцян
Фото / Айк Мелконян, Айк Манукян
Красивая, утонченная, энергичная, бесконечно добрая, многогранная, с широким кругозором… Это все она, скрипачка Сона Азарян, живущая по принципу “помогай всем, пока можешь”. Благотворительность у нее в крови: от мамы досталась. Ее активность и в самом деле поражает. Я знакома с ней несколько лет и никогда не видела ее в хоть сколько-нибудь упадочном настроении. Сону отличает положительная аура, свет, разлитый вокруг нее, быстрая реакция, прекрасный юмор и чудесная, открытая улыбка. Если кому-то срочно понадобится помощь, то это как раз тот человек, который скорее всего поможет, может, даже в ущерб своим интересам. Она помогает собирать деньги для больных детей, работает волонтером, используя при необходимости свои личные связи, потому что уверена, что любой человек, а родитель в особенности, должен это делать. Карьера Соны Азарян развивается очень успешно. Она опытный музыкант, чья биография построена на участии в международных мастер-классах, победах на конкурсах в сольном и камерном исполнительстве, работе во многих профессиональных оркестрах – “Серенаде”, “Виртуозах Армении”, двух Государственных оркестрах Армении – камерном и филармоническом. Сейчас она артистка ГСО “Новая Россия” п/у Ю. Башмета и “Мирзоян-квартета”, что означает жизнь на два города. Кроме этого, Сона мама двух прекрасных малышей – Даниэля и Артема (Дани и Темпика), а ее личная жизнь, пожалуй, может стать сценарием для фильма. Ну, вы понимаете, как о многом мы должны были спросить Сону…
Сона, давай начнем с квартета “Мирзоян”. Что он для тебя значит?
С начала 90-х мы все жили тем, что когда-нибудь у нас будет коллектив мечты, свой квартет. Мы как четырехглавый дракон. Квартет – это наша отдушина. Мы зарабатываем на жизнь в оркестрах, занимаемся сольной деятельностью: никто на этом крест не поставит. Слава богу, мы востребованы. Арам Асатрян, первая скрипка, как всегда, наша визитная карточка – этим многое сказано. Он представляет Армению во многих международных проектах, как и наш альтист. Армен Торосян – альт – это голос совести и приверженность к академизму, он реальная энциклопедия квартетных премудростей. Всю жизнь мечтала с ним играть в постоянном составе! Ваан Григорян – носитель великих виолончельных традиций, ученик Геронтия Талаляна, друга Ростроповича. Ваан также наша техническая база. А я самая безбашенная: нахожу для нас и рок-проекты, с московскими группами и певцами, включая Гошу Куценко, например, и видеоклипы снимаем на не самую классическую музыку. Мы дополняем друг друга.
Ваш самый безбашенный проект – который был и который, я очень надеюсь услышать, еще будет…
Который был – это знаменитое столетие Бенджамина Бриттена (кстати, отмечавшего свое 65-летие в Армении, насколько я знаю). Специально для нас замедлили ход Татевской канатной дороги. Мы играли его “Простую симфонию” в совершенно диком тумане, вися на огромной высоте в кабине канатки, в которой кроме нас была еще и телевизионная группа. Из-за сырости на наши инструменты капал конденсат (это был, конечно, стресс), красоты Татевского ущелья не были видны… Проект организовал British council в Армении, и выступление в Live Stream смотрели по всему миру. Пока самым безумным проектом был этот. Для меня уж точно, потому что у меня боязнь высоты. Но впереди еще одна безбашенная вещь. Наша мечта (точнее, моя, ну, ребята, вроде, не против) – это исполнение произведения Штокхаузена “Для струнного квартета и четырех вертолетов”. Каждый музыкант находится в своем вертолете, звук “рулится” режиссером с земли, мы взлетаем по очереди, садимся… Все четко, по партитуре. И мы хотим сделать это под лозунгом Make music not war. Надеюсь, что у нас получится пробить этот проект.
А чем сейчас занимаетесь?
Загрузка дикая. Нам предстоит запись двух дисков: переиздание сборника армянских миниатюр (причем желательно сделать еще и видео на одну из миниатюр Комитаса) и второй диск, целиком состоящий из шедевров армянской квартетной музыки. Качественному аудио необходима и качественная картинка, чтобы популяризировать классику. В прошлый раз нам очень повезло – мы работали с маэстро Жирайром Дадасяном и его Ереванским государственным театром пантомимы, сняв клип вместе с известным российским гитаристом Артемом Дервоедом на музыку Роланда Диенса “Танго понарошку”. В случае же с Комитасом грань очень тонкая, и мы должны сделать видео современным, интересным, не пошлым и передающим всю суть нашего фолка и настоящих традиций. В этом году 95-летие Эдварда Михайловича, и в наших планах много всего, связанного с памятью об этом удивительном Мастере. Буквально вчера мы закончили сниматься в качестве героев в фильме о нем, который снимает “Шарм”. Уже состоялась мировая премьера его знаменитой “Шушаник” в специальной обработке для струнного квартета за авторством Ваче Шарафяна.
Многие идейные и организационные дела ты взяла на себя…
Фандрайзинг и продюсерство – да, но у каждого есть свои важные функции, которые зачастую оказываются за кадром, потому что в переговорах в основном участвую я. У ребят даже шутка есть такая булгаковская: “Давайте пошлем Бегемота – он обаятельный”. Меня это особенно веселило, когда происходило во время моих беременностей.
Кто откажет беременной женщине?! Сона, а когда поступило предложение стать артистами D’Addario Kaplan?
Предложение стать артистами D’Addario поступило от американской стороны, когда я была еще в Москве. Среди нескольких признанных производителей аксессуаров для струнных инструментов этот – один из лучших, имеющий 200-летнюю историю. Разумеется, мы согласились стать их артистами, тем более что в нашем регионе их нет. Грубо говоря, это бартер – мы рекламируем их струны, продукцию и используем только их, “висим” на их сайте и получаем их лучшую линию с условием любой, даже самой строгой критики. Это общепризнанная, мировая практика. Например, Денис Мацуев является артистом Yamaha, Артем Дервоед – и Yamaha, и D’Addario, Армен Бабаханян – Kavai, благодаря чему в Армении появилось большое количество качественных роялей.
Из твоей жизни ушел филармонический оркестр под управлением Эдуарда Топчяна. Между тем последние два или три года ты была его неотъемлемой частью. Что произошло?
Эдика Топчяна я знаю давно, каждое движение его руки, у нас близкие дружеские отношения. Работать было комфортно на достаточно хорошей для единицы оркестра должности. Мне бы не хотелось говорить плохо, потому что о друзьях – только хорошее. Но каждый музыкант дорастает до определенного уровня, и даже хорошие по армянским меркам деньги не способны удержать, если что-то перестало устраивать.
В профессиональном плане или личном?
Между. Я, например, не готова слушать его довольно резкие суждения о других дирижерах и музыкантах, особенно о композиторах мирового значения. Поэтому, чтобы не портить мои с ним отношения, я ушла. При этом он не совсем адекватно расценил то, что я, уже находясь в Москве, между декретом и работой у Башмета, приняла приглашение издавна симпатичного мне Сережи Смбатяна на должность приглашенного на конкретный проект концертмейстера и первой скрипки в “Молодежке” для участия в знаменитейшем фестивале “Аль Бустан” в Бейруте, в прошлом году, а также представлять оркестр на нашумевшем “МИДЕМ” в Каннах.
Ваши личные отношения все же остались добрыми?
Увы, нет. Сейчас я имею право сказать, что весь тот период (примерно полтора года) я объясняла Топчяну совершенно очевидную для всех, кроме него, позицию Смбатяна, что ни в коем случае этот молодой человек не метит на его место. Сергею, также как и мне, например, интереснее всего свое собственное “детище”. И Сережа со своей “Молодежкой” доказали это всей своей деятельностью. Он “погряз” в хорошем смысле в своем оркестре и своей работе. Эдуард Топчян, будучи талантливым дирижером и руководителем, достиг очень многого, под его руководством Филармонический очень “вырос”. Работай себе, казалось бы! Ужасно обидно, что в такой маленькой стране оркестры не дружны между собой. Нас и так полтора человека играющих, и мы так или иначе пересекаемся. Сравнивать оркестры и (или) дирижеров бессмысленно и глупо. Особенно, когда этим занимаются сами дирижеры…
А существуют аналогичные проблемы у Юрия Башмета в его “Новой России”, где ты работаешь? Как вообще с ним работается?
Он великий музыкант! В Москве есть много хороших оркестров, но башметовская “Новая Россия” знаменита тем, что с 20 лет мы, оркестранты, росли вместе. У нас есть собственный, неповторимый стиль, который узнают с закрытыми глазами, и это заслуга Юрия Абрамовича. Звучание, тонкости вибрации, уникальный башме- товский тембр, ведение смычка, насыщенное воздухом – мы обязаны владеть или, по крайней мере, стараться приблизиться к этому мастерству… Нужно знать много разных рук, дирижерских техник и уметь подчиняться этому. Возвращаясь к проблеме… Мы один из редчайших коллективов, где поощряется участие музыкантов и в сольных проектах, потому что это оркестр, состоящий из солистов, а не из лабухов. Каждый работает над собой.
Но ведь существует же дирижерская ревность к своим музыкантам…
Конечно, коне-ечно! Более того, в контрактах бывает прописано не “ходить” в другие оркестры. Нарушение может повлечь за собой серьезные санкции. Собственно, этот знаменитый конфликт в Ереване, когда Топчян уволил прекрасных музыкантов-духовиков за то, что они за свой счет поехали на международный фестиваль, никак при этом не нарушая деятельности родного Филармонического, и был именно на почве этой установки.
Давай перейдем к твоей жизни на два города и вообще непростой жизненной ситуации. В Москве ты участвовала и участвуешь в нескольких проектах, в Ереване продолжаешь работать, находясь одновременно в декрете. Это нормально так жить?
Это очень сложно на самом деле и морально, и физически, и финансово. Я постоянно летала туда и обратно с 2011 года. После рождения старшего сына я старалась участвовать в важнейших проектах оркестра Башмета, которые стараюсь не пропускать. Пока это удавалось, но сейчас, с рождением второго сына, я переместилась в Ереван, потому что здесь легче растить младенцев, и я могу вплотную заняться моими “армянскими делами”.
А как удается справляться с материнскими обязанностями при таком режиме?
Ну, меня немножко утешает, что страдаю в основном я. Это невероятная, чисто физическая потребность в родном запахе, в этих комочках, этих “Мамочка, мамочка, ты моя принцесса! Когда ты вернешься? Хочу за тебя замуж!”. Бывает, что я оставляю моих детей и на месяц, и на полтора с моей мамой и няней. Даня уже ходит в один из лучших садиков Еревана. Благодаря этому бегло заговорил и на армянском. Я знаю, что у детей все в порядке, и это меня утешает. Но я стараюсь восполнять мое отсутствие на полную катушку потом: мы дурачимся, ходим по гостям, собираем машинки, “Лего” и т. д.
Даня ушел в музыку или еще нет?
Он уже знает ноты и заявил в интервью Соне Вердян, что будет виолончелистом, чем меня сильно удивил, потому что до недавнего времени разрывался между гитарой, фортепиано и скрипкой. А тут, видимо, взыграла его отцовская сторона. Его отец – один из концертмейстеров и виолончелист Большого театра. Дане четыре с половиной года, но он уже знает три языка – армянский, русский и английский, поскольку обладает лингвистическими, а также математическими талантами. А младший, Темпик (Артем – А.Ш.) в свои несколько месяцев очень чутко реагирует на музыку. Я его и родила, можно сказать, на сцене. Схватки начались во время концерта, и спустя четыре часа я уже держала его в объятиях. То, что я до последнего принимала участие в репетициях и концертах, видимо, повлияло на него.
Твоя семейная жизнь не совсем укладывается в общепринятые рамки, ты практически не жила с отцами своих детей.
Ну, боже, семейная жизнь не равняется личная жизнь! Это, по-моему, совершенно разные вещи. Сугубо замужней я уже была. В двадцать пять лет я впервые вышла замуж. Ни о чем не жалею, тем более имею двух таких замечательных пацанов. Жаль, конечно, было в очередной раз разочаровываться в своем избраннике. Я думаю, что проблема в том, что личная жизнь у меня была в шкале ценностей на втором или третьем месте. Я падка на ласковое обращение и слово. Через год после закидывания меня розами и вообще красочного конфетно-букетного периода я подумала: “А давай-ка я выйду замуж. Вдруг на этот раз получится?!” (с отцом Темпика – А.Ш.) Но сейчас я вряд ли решусь на брак. Не знаю, какими качествами должен обладать мужчина, чтобы затащить меня туда снова… Но не исключаю, что ситуация изменится, конечно…
В чем причина, как думаешь?
В итоге отношения перерождаются в банальную человеческую зависть, соревнование, кто успешнее. Мне до этого вообще нет дела, у меня нет времени, чтобы соперничать. И, как правило, мне начинают вменять в вину очень несправедливые вещи, а это я не терплю, у меня характер мужской: я уверенно стою на ногах, ни у кого не прошу поддержку и помощь. С женской точки зрения это очень глупо, потому что привязать к себе можно, играя в слабую и беззащитную, чего я не делаю, потому что притворяться не умею. Возможно, я не встретила человека действительно сильнее меня и который бы сделал так, чтобы я ослабла немножечко. А сейчас время показывает, что мне слабеть и нельзя, не имею права. Мои мужья были русские, и да, я считаю, что отцовские обязанности как минимум должны исполняться. Это не какой-то “кавказский” менталитет, а, как мне кажется, общечеловеческий НОРМАЛЬНЫЙ. В норме женщина должна спокойно выносить, родить и заняться новорожденным. А когда мужчина в это время действует исключительно из эгоистических соображений и во вред семье, то я думаю, что слабое звено надо в этот момент удалить. Потому что, согласись, женщина с ребенком это семья, а один мужчина – нет.
Даня и Темпик крещены в армянской церкви и носят твою фамилию. Как отреагировали на последнее папы твоих замечательных детенышей?
Думаю, они были сильно разочарованы. Но сами дети вольны будут сами решать это вопрос с фамилиями, когда вырастут. Я не буду препятствовать ни в чем. Дед Дани был очень известным профессором консерватории (царствие ему небесное), отец целого поколения валторнистов, Игорь Лифановский. Я буду только рада, если Даня решит взять фамилию отца. Но на тот момент мое решение было правильным. И я счастлива, что Даня уже чувствует в себе свои армянские корни. У нас, так же как и у евреев, кто бы из родителей ни был армянином, ребенок себя чувствует им, и это прекрасно, на мой взгляд.
Какой ты видишь себя через несколько лет?
Я не представляю себя 50-летней теткой, пиликающей на скрипке, пусть даже на месте концертмейстера в оркестре. Я думаю, что через некоторое время уйду из оркестров, получив через квартет финансовую стабильность (я уверена, что мы этого добьемся). Я бы очень хотела работать в благотворительной организации: проснувшийся продюсерский талант хотелось бы использовать не только для квартета, но и для организации помощи тем, кто нуждается в этом. И я уже много лет занимаюсь этим достаточно интенсивно.
В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.
