Интервью / Асмик Шамцян
Фото / Арман Караханян, Сурен Саргсян и Мгер Оввян
Благодарим за организацию интервью продюсерскую компанию One Production
Я чуть сознание не потеряла от радости, узнав о предстоящем ереванском концерте Бет Харт (Beth Hart), а заодно была готова расцеловать всех сотрудников продюсерской компании One Production, прицелившихся на самых классных музыкантов, которые уже выступили у нас или еще собираются.
Концерт Бет Харт – это вам не вылизанные, отполированные и плоские выступления поп-звезд, которые чаще запоминаются крутым техническим оформлением. Бет Харт – это обнаженное сердце, которое она без страха и сомнения протягивает нам. Ее можно слушать миллион раз и умирать от каждой песни, как в первый раз. Бет Харт на сцене – это пластика девушки, выросшей на улице, пацанки с сигаретой в одной руке и бутылкой спиртного – в другой. А как долго и тяжело ей пришлось избавляться от наркотической зависимости, одному Богу известно.
И еще мужу Скотту Гетцко, который буквально вытащил ее из тьмы, став ее ангелом-хранителем. Хулиганистая, резковатая, местами угловатая, но в то же время такая нежная, ранимая и чувственная… Ее Baddest Blues, Setting Me Free, Caught Out In The Rain, Am I The One препарируют душу, оставляя в совершенно беспомощном состоянии перед штормовыми сердечными переживаниями. А ее исполнение каверверсий известных песен из альбома Don’t Explain заставило оригиналы даже как-то побледнеть.
Вообще такое ощущение, что благодарность – ее самое сильное чувство. Более искреннего, открытого, воодушевленного, доброжелательного и щедрого на эмоции человека я не встречала за всю свою журналистскую практику. Обнаружив женщину, живущую с совершенно обнаженной кожей, я была поражена, особенно когда она рассказывала о себе. Бет много говорила о своей болезни –биполярном расстройстве, от которого лечится уже долгое время.
Перед тем как приехать сюда, она закончила новый альбом Better Than Home. До этого был Bang Bang Boom Boom, по словам самой певицы, “с музыкой той же породы, что и в Don’t Explain”, только на этот раз песни сочинила она сама.
На концерте зажатую армянскую публику было не узнать. Зал буквально на ушах стоял. Покинув свои места, народ скопился у сцены и подпевал в полный голос.
Наше интервью за несколько часов до ее выступления началось на такой ноте:
Я просто наслаждаюсь Арменией. Каждый день я получаю удовольствие от невероятно вкусной еды. Но самое главное, от общения с любвеобильными и замечательными людьми.
Здесь так спокойно, я получаю столько любви, объятий, поцелуев и действительно отлично провожу время. Мне здесь очень нравится! Искреннее и огромное вам спасибо!
Это взаимно, Бет! Но не думаете, что обычно получаете то, что даете?
Я обычно отдаю положительную и полную любви энергию, где бы я ни была, но не получаю взамен такую любовь, как здесь. Я считаю, что если бы было больше мест, похожих на Армению, мы бы жили в куда более дружном и счастливом мире.
О боже, вы сейчас заслужили любовь всех армян! Я вас люблю уже несколько лет (на этих словах Бет начинает хлопать в ладоши) и слушаю не только песни, но и читаю интервью. В одном из них вы сказали: “Смешно, мои любимые музыканты из мужчин – это классики, Бетховен и Рахманинов. В их музыке достаточно секса, но у певиц есть кое-что другое – душа. Этта Джеймс, Дайна Вашингтон, Билли Холидэй…” Имеете ли вы в виду, что у мужчин нет души?
О, нет! Я всегда начинаю перечислять своих любимых музыкантов с Бетховена, Рахманинова, Гайдна, потому что именно они были моей первой любовью в классической музыке, когда я была еще ребенком. Но я также очень люблю “Блэк Сэббат“, “Раш“, Боба Марли, Оззи Осборна, я обожаю Рики Ли Джонс, Арету Франклин, Этту Джеймс, Билли Холидэй, Нину Симон. На самом деле список моих любимых исполнителей состоит из представителей очень разных музыкальных направлений, и мужчин, и женщин. Думаю, что у мужчин и женщин одинаково большая душа, я абсолютно уверена в этом.
Вы самая настоящая звезда, но ведете себя очень просто, естественно, открыто. Вы не ездите в лимузинах, не ходите с охраной… Вы так поступаете намеренно?
Нет, я не звезда. По некоторым причинам я пользуюсь большим признанием и популярностью за пределами США, хотя и живу в этой стране, и никто не обращает на меня внимания. Когда у меня бывает турне по Америке, довольно много людей приходит на мои концерты и шоу, но я не могу сказать, что я поп-звезда, да и никогда не была ею. Для меня поп-звезды – селебрити, знаменитости, а все остальные – музыканты, и я осознанно не веду себя так. Я проста по своей натуре и не вижу смысла в другом поведении. Когда я была моложе, некоторое время вела себя как звезда, потом стала употреблять алкоголь и наркотики; мне было так стыдно за то, что я делала и не чувствовала себя нормально в своем же теле. Мне казалось, что я недостаточно хорошая, я старалась быть более агрессивной, но начала замечать, что просто наказываю себя, употребляя наркотики и прочие дурные вещи… А когда наконец-то начала лечиться от этих пагубных привычек, я научилась жить в гармонии со своим телом, с самой собой. Честно признаться, даже сейчас я не чувствую себя настолько комфортно, как хотелось бы, но я не могу рисковать и быть кем-то другим. Я ведь снова заболею, мое состояние резко ухудшится, однозначно.
В вашей жизни было все – и победы и поражения. Как вы их переживаете?
Я считаю, что это зависит от целого ряда вещей. Во-первых, от Бога, ведь он был той всемогущей силой, благодаря которой я смогла простить саму себя, потому что я верю, что Бог любит меня такой, какая я есть. А также мой муж Скотт. С самого начала, когда мы были просто друзьями и даже еще не целовались, он постоянно был рядом со мной и дарил мне любовь и ласку, помогая мне. Я действительно везучий и удачливый человек, что смогла пройти реабилитационный курс и избавиться от душевной нестабильности. Это действительно мне очень помогло и привело к большим переменам.
Тут Бет прерывается, чтобы сделать восхищенный комплимент волосам переводчицы. Некоторое время они обмениваются любезностями, потом мы продолжаем.
Вы записали потрясающий, невероятно чувственный и талантливый альбом соулрок-каверов Don’t Explain вместе с Джо Бонамассой. Но сначала вы почему-то думали, что он позовет вас просто на подпевки. У вас большой талант, но вы всегда находитесь в сомнениях. Почему так происходит? Почему вы так неуверены в себе?
Я настолько беззащитна по причине, думаю, моего воспитания. Кроме того, вы знаете, что я больна, эмоционально нестабильна. Это очень непредсказуемая болезнь, и даже при лекарствах, продолжительном лечении и долгих годах без наркотиков мне все равно приходится бороться, чтобы почувствовать себя хорошим человеком. Например, сегодня я встала и помолилась, попросив Бога помочь мне сконцентрироваться на тех хороших вещах, которые буду делать сегодня, и забыть о том, что мне не особо удается или плохо выходит. Вы понимаете ведь, что я имею в виду: сосредоточиться на том хорошем, что есть во мне, а не причинять боль самой себе. Например, вчера, во время интервью, меня спросили, как бы я описала себя в трех словах, и я ответила: “Сумасшедшая, любящая и потерянная…“ Меня всегда преследует это чувство неопределенности.
Вы часто упоминаете Бога. Кто привел вас к нему?
Когда я была очень маленькой, меня еще даже в церковь не водили, я всегда говорила с Богом. Я была очень неспокойным и нервным ребенком и чувствовала себя некомфортно в школе. Единственное, что помогало мне идти туда – мои каждодневные разговоры с Богом. Я не могу сказать, что получила духовное воспитание, я просто говорила с Ним, сама по себе, по своей воле.
Понятно. Какой из своих альбомов или песен вы считаете выстраданным и самым прожитым?
Все, абсолютно все песни и альбомы. Все они настолько личные, они передают то, как я вижу саму себя, других людей, мир. Я знаю и чувствую, насколько все они искренние и как дороги они мне. Но если бы я должна была выбрать лишь одну песню, то выбрала бы Sky Full of Clover.
Тут очередь дошла до меня. “Какие у вас красивые руки и ногти! Форма, цвет…. Всегда мечтала иметь такие!” У нас снова происходит чисто женский обмен вулканообразными благодарственными энергиями. Поуспокоившись, мы продолжаем.
Вы больше музыкант или поэт?
Я бы хотела сказать, что считаю себя поэтом, но не могу, потому что для меня поэты – люди очень образованные, у которых большой словарный запас и исключительное чутье при выборе слов, на каком бы языке они ни писали. А у меня очень скудное образование, но я чрезвычайно искренна, когда пишу слова к моим песням. Так что я бы назвала себя музыкантом и певицей, которая очень открыта в своих чувствах.
Как начинается и заканчивается ваш день?
Когда я просыпаюсь в неспокойном и грустном состоянии, то молюсь, стараюсь успокоить саму себя, найти спокойствие. Обычно я выпиваю чашечку кофе, люблю заниматься йогой и медитацией (это хороший способ успокоить саму себя), потом курю. Если бываю дома, то обычно направляюсь к пианино, а когда путешествую – принимаю душ, успокаиваюсь. Когда же просыпаюсь в веселом расположении духа, опять молюсь, благодарю за то, что проснулась веселой и счастливой, потом обнимаю и целую мужа и в таком же так позитивном духе продолжаю остаток дня.
Что или кого вы любите больше всего на свете?
О-о-о… Скотта, моего мужа.
Скотт – номер один.
А как вы его называете?
Хмм… Гетцко (Guetzkow), я часто называю его по фамилии, или Скотти. Но чаще всего Гетцко.
От каких вредных или плохих привычек вы не можете отказаться?
Алкоголь. С ним я борюсь.
Вам было предписано вести упорядоченный образ жизни – много спать, не переутомляться, а также учиться прощать людей – по-настоящему, а не потому, что так нужно. Следуете ли вы сейчас этим рекомендациям?
Мой новый образ жизни должен носить постоянный характер, и мне просто необходимо быть такой, а это зависит от той душевной болезни, которая у меня есть. Если я останусь дома, буду проводить время на кухне за готовкой, следить за садом, собаками, то мне, скорее всего, не придется принимать лекарства. Но с этой болезнью любой стресс и тяжелая работа или просто любая вещь, которая может вызвать стресс, приводит или к мании, или к депрессии. Таким образом, я должна принимать много лекарств, хорошо спать и иметь не больше четырех шоу и концертов в неделю.
Вы говорите, что можете творить только в мрачном состоянии, а в солнечном настроении не получается. В этом состоянии творят многие. Объясните, почему так происходит.
Когда я говорю, что у меня хорошее настроение, то имею в виду, что я ни сумасшедшая, ни депрессивная. Моя болезнь – это или мания, которая заставляет всегда двигаться вперед, подниматься, подниматься, выкладываться по максимуму, так, что не можешь остановиться, или депрессия… Я нахожу свое счастье, когда нахожусь между этими состояниями – спокойная, расслабленная, не взвинченная. Но об этом мне нечего писать. Поэтому я, разумеется, под контролем и с разрешения врачей, начинаю уменьшать дозы таблеток, меня снова начинает “плющить”. Это, конечно, игра с огнем, и увлекаться не следует. В состоянии мании или депрессии я пишу, как сумасшедшая. Приведу один пример. Я никогда не пишу песни, когда путешествую или нахожусь в пути. Но я попала в очень плохой приступ мании приблизительно полторы недели назад, во время турне. Она углублялась все больше и больше, просто сумасшествие, мне хотелось выпить. Но то, что имеет подъем, в один день падает, успокаивается. И я провалилась в депрессию и последние несколько дней пребывала в ней. И что же? Сегодня я написала две песни, пока не закончила, но у меня уже есть основная часть музыки, мелодии и слов.
Две песни одновременно?
Да. Первую почти полностью закончила писать, когда вышла из отеля, чтобы выпить капучино, а вторую – когда приехала сюда, в концертный зал (СКК – А. Ш.). Я начала играть на пианино, и вдруг пришел парень в военной форме, сел и сыграл прекрасную джазовую мелодию. И это вдохновило меня настолько сильно, что после его ухода я стала писать музыку. Позже, в гримерной, я начала работать над словами. Вчера на пресс-конференции меня спросили о концертной программе, которая никогда не бывает заранее запланирована. Так вот сегодня будет именно такой случай. Этот молодой военный, который играл на пианино, будет на сегодняшнем концерте вместе с двумя другими исполнителями, которые вместе с ним будут петь для меня, настолько они мне понравились. Да, я их пригласила. Вот вам и пример неожиданности. (Бет и в самом деле неожиданно прервала свое выступление на середине, вызвав у публики недоумение. А потом танцевала вместе с мужем под джазовую версию “Еревани Сирун Ахчик”– А. Ш.)
Бет, вы верите в “синдром 27”? Вы ведь тоже попали в эту опасную струю именно в 27 лет, но, к счастью, выкарабкались. Думаете, это реальная опасность, преследующая в основном рок-музыкантов?
Нет, не верю и скажу, почему. Легендарные музыканты, которые умерли в возрасте 27 лет, составляют очень маленькую долю. Позвольте перечислить лишь некоторых, которые не умерли в этом возрасте: Майкл Джексон, Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, Билли Холидей, Нина Симон, Слэш еще жив, и так я могу перечислить очень многих. Так что я не верю в “синдром 27”, потому что сотни легендарных артистов еще живы или же умерли уже после 27. Вы понимаете ведь, что я имею в виду? И причина моей вспыльчивости, когда отвечаю на этот вопрос, заключается в том, что в Америке люди настолько превозносят славу, что иногда молодые артисты кончают жизнь самоубийством в 27, потому что думают, что станут членами клуба легенд. И я не удивляюсь, что Курт Кобейн застрелился именно в 27, потому что хотел стать одной из этих легенд. Не знаю, может, я и ошибаюсь, то все-таки считаю, что опасно говорить о тенденции смерти легендарных исполнителей именно в этом возрасте, потому что есть люди очень талантливые и великолепно делающие свою работу, но с душевными расстройствами или умственными болезнями, и, дойдя до этого возраста, думают: “Я должен совершить самоубийство”. Даже мой эксбойфренд, большой фанат Курта Кобейна, совершил самоубийство в 27.
Кроме того, Лана дель Рей, которую я очень люблю, в одном из своих интервью для Rolling Stone где-то год назад сказала: “Все мои любимые музыканты умерли в 27 лет, я бы тоже хотела умереть в этом возрасте”. Дочь Курта Кобейна, услышав ее слова, ответила: “Как вы можете говорить такие вещи? Ведь вы можете влиять на своих поклонников своими словами и делами. Мой отец совершил самоубийство, и я росла без него”.
На этих словах нас прервала менеджер Бет Харт Бьянка, зашедшая в гримерную с просьбой завершить интервью. Половина моих вопросов, к сожалению, осталась без ответов.
Бет, позвольте еще раз признаться вам в любви. Можно я вас обниму и поцелую?
О-о-о, я так люблю вас, я очень благодарна вам! Позвольте сказать: где еще на свете я повстречаю людей, которых никогда не видела прежде и которые обнимут меня после такого красивого и приятного интервью и скажут, что любят меня? Вы лучшие, просто потрясающие!
В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.
