Придуманные истории

Текст / Асмик Шамцян
Фото / Розе Айзен

Работы фотохудожника Розанны Эйзенменгер-Карапетян, выступающей под псевдонимом Розе Айзен, не сразу поддаются осознанию, определению. Будто обретшие телесность образы из снов, они втягивают зрителя в водоворот сюрреалистических сюжетов. Для понимания ее фотоколлажей нужно забыть о привычном и вспомнить о сказке. Это один из ключей к творчеству этой необычной женщины. Тем более что она сама признается: «Сказка никак не выйдет из меня». Она предпочитает работать ясно и чисто – без компьютера и цифры, без искусственного света – только солнце, даже тривиальному фотомонтажу «отказано от дома». Создавая реальную сценку из самых различных предметов вроде вырезанных картинок из работ известных художников, фотографий знаменитых актеров и актрис, бытовых вещей и продуктов питания, Розанна каким-то чудом находит тот самый луч солнца под тем самым углом, который и соединяет эти предметы в единую картину.

Поэтому в ее фотографиях неожиданно встречаются плоскости, которые вроде не должны этого делать по законам физики, как в известных картинах Эшера. Не сразу можно понять, как это существует в трехмерном пространстве, настолько тонко и мастерски выстроена композиция.

Дюймовочка, вырастающая из гриба, обнаженная маха Гойи, утопающая в желтой поленте, климтовская дама, спрятавшаяся в текстурной глубине перца, или гриб недвусмысленной формы, вырастающий из-под юбки женщины, предающейся беседе с кавалером в бокале…

Это и в самом деле интригующе, таинственно, чувственно и поэтично. Три десятилетия жизни прошли под разными знаками. 80-е были отданы ереванскому радио, где тогда еще Рузанна работала редактором и ведущей музыкальной программы «Квадро». Потом жизнь совершила крутой вираж– и вот уже Розанна Эйзенменгер-Карапетян – художественный руководитель одной очень известной берлинской галереи, основанной в 1946 году Аней Бремер. Здесь выставлялись работы таких известных немецких художников и скульпторов, как Макс Бекман, Эрнст Людвиг Кирхнер, Хайнс Трекес, Ханс Ульман, Фолькмар Хазе и другие.

Потом была работа специалиста по русскому искусству и переводчика в Аукционном доме. В нулевых абсолютную и полную любовь завоевала фотография, которой Розе Айзен придала совершенно иное звучание. Фотографии она училась у известного российского кинорежиссера и оператора Александра Гутмана, а живопись в ее жизни была всегда, и первое место навсегда закрепилось за голландцами, которых Розе просто обожает, то и дело упоминая их в разговоре – Вермеера, Хеду (самый-самый), Снейдера… Отсюда и безграничная любовь к барочному стилю, использованию фруктов и овощей в самой неожиданной интерпретации.

А любимое течение – Vanitas, преходящесть всего земного. И хотя живописи учиться не довелось, Розе Айзен прекрасно свела ее с фотографией – в пандан. Так что сейчас она «рисует» фотоаппаратом.

Недаром немецкий критик и искусствовед Матиас Мюллер-Лентродт назвал ее стиль фотоживописью. В ее работах можно встретить героинь Тициана, Ренуара, Модильяни, Валлотона, Кабанеля, Климта, а также звезд мирового кино – Лиз Тейлор, Софи Лорен, Анну Маньяни, Бригитту Миру, Марину Влади, Жана Маре, Мориса Роне, ставших «участниками» последней выставки Розы Айзен, состоявшейся в рамках Берлинского кинофестиваля нынешнего года. «Я пытаюсь рассказать моим языком истории мужчины и женщины, истории любви – настоящей и прошедшей, человеческих отношений», – говорит фотохудожница.

Однако нетрудно заметить, что женщин в фотоколлажах значительно больше. Им была посвящена выставка «Венера», с большим успехом прошедшая в Берлине в 2013 году. 15 работнатюрмортов, в которых чувственно рассказывались нетривиальные женские истории посредством света, цвета, стекла, тканей, фруктов, овощей и т. д. Некоторые работы понятны и ясны, другие нуждаются в пристальном рассматривании, фантазировании, домысливании и в итоге собственной интрепретации.

Так рождаются множественные миры и истории, рассказывать которые так стремится Розе Айзен. Вызывать вопросы у зрителей, их собственные версии происходящего – вот ее конечная цель.

В августе состоится персональная экспозиция Розе Айзен в Музее современного искусства Еревана. И я уверена, что очень многим будет интересно посмотреть на фотоживопись Металлической Розы. Именно так переводится псевдоним Розе Айзен с немецкого. Но себя она ощущает нежной Розой, однако прочной, как металл. Ниже – немного ее историй о себе.

Об истоках

Желание заниматься живописью всегда было, но не вышло… Все мое детство и юношество были связаны с картиной Виллема Класа Хеды «Завтрак с ежевичным пирогом», репродукция которой висела в нашем ереванском доме. Увидев ее в Дрезденской галерее, я расплакалась: вся моя жизнь прошла перед глазами, как фильм.

Эта огромная любовь к искусству – от мамы, которая постоянно меняла нашу домашнюю «экспозицию». Она любила также вырезать из журналов и газет фото и составлять коллажи. И вот эти простые, даже примитивные картинки сыграли в моем эстетическом воспитании и развитии огромную роль.

О меланхолии уходящего

Голландское искусство опиралось на принцип «меланхолии уходящего» и имеет в моей жизни огромное значение. Тема Vanitas — тщетность, суетность всего земного, неизбежность смерти, преходящесть красоты и земных наслаждений. «Меланхолия уходящего» – так называлась одна из моих выставок, состоящая из 10 работ, выполненных в барочном стиле.

Например, в «Гранате» я попыталась передать это чувство, поэтому в отражении он будто преломляется и растекается. Я многое делаю подсознательно, интуитивно.
Преходящесть всего, и вот этой самой секунды, очень важна для меня. В своих фотоработах я часто использую фрагменты из картин голландских живописцев, а также Модильяни, Джорджоне, Кабанеля, Пикассо и других, и придумываю свою собственную историю. Каждая работа – это отдельная история.

О работе

Самое главное в моей работе – солнечный свет. Достаточно увидеть его утром, и у меня начинают рождаться идеи. К сожалению, в Германии, с ноября и до конца зимы начинает смеркаться с четырех часов. Сыро, холодно и темно осенью и зимой. И это единственное, к чему я до сих пор не могу привыкнуть.

Иногда я делаю фото под воздействием своих снов. Они могут показаться абсурдными, сюрреальными. Много неестественного. Но часто и жизнь бывает такой. Это мы стараемся все расшифровать и расставить по полочкам.
Ткань, которую я часто использую, имеет для меня особое значение. Ее слои и складки я ассоциирую со сценой и душой. Сейчас я много работаю с продуктами питания – овощами, вином, хлебом, сыром, зеленью… Звучит прозаично, но точно так было у голландцев. Однако я не стремлюсь к разжиганию аппетита («О, как вкусно!»). Я хочу передать поэзию, лирику, другой смысл, в который нужно проникнуть.

Как у моего любимого Альмодовара – страсть, жизнь, любовь, кровь… Мир искусства чувственный. Я чувствую себя счастливой, когда зритель смотрит и по-своему переосмысливает мое послание. Мне хочется, чтобы он нашел свою собственную историю. Мне ужасно интересно, что видит он в моем послании. Если я использую Шагала, Пикассо, моего любимого Феликса Валлотона, то хочу, чтобы зрители видели свою историю. И тогда возникает сразу несколько перспектив, несколько историй – моя, мастера и зрителя и, в конечном итоге, все вместе. Вот что меня интересует. Я стараюсь вносить свою интерепретацию, как это я сделала с «Плачущей женщиной» Валлотона. Он любит заключать своих героев в некие рамки и границы. Я же достаю их оттуда. «Вырезав» ее из авторскогo помещения, я поместила ее в другую среду, другой мир, дала другую окраску, отразила ее душу.