“Сегодня я счастлива”

Благодарим за организацию интервью
оргкомитет фестиваля “Ереванские перспективы”
Интервью / Асмик Шамцян
Фото / архив Марии Гулегиной, Christian Steiner,
Petra Stadler, TerryJames Neumann Photography, Н. Разин

Одной из самых красивых, обворожительных, талантливых и значимых людей, посетивших Армению за последнее время, была звезда мировой оперной сцены Мария Гулегина. Ее голос, обладающий невиданным концентратом силы, нежности, артистизма и драматичности, давно покорил весь мир. О ней говорят исключительно в превосходных степенях.

Ее драматическое сопрано способно сокрушить стену, как пишут критики. Некоторые особо сложные вердиевские арии – леди Макбет, Абигайль из “Набукко”, Леоноры из “Силы судьбы” стоили голоса многим певицам. А Мария Гулегина их еще и усложняет – добавляет колоратуру. Потому и называют Гулегину “русским сопрано с вердиевской музыкой в крови” и никогда не забывают добавить эту фразу, когда говорят о ней. Она завоевала весь оперный Олимп и имеет грандиозный успех на всех самых автортетных площадках мира. Она долгожданная гостья везде. Мы рады представить вам эксклюзивное интервью с Марией Агасовной, сделанное незадолго до ее фееричного выступления в Ереване 27 апреля, прошедшего в рамках фестиваля “Ереванские перспективы”.

Мария Агасовна, расскажите, пожалуйста, о своей семье и детстве. Какими чертами характера наградила вас армяно-польско-украинско-еврейская семья?

Моя семья была настолько интернациональная и настолько дружелюбная к людям всех национальностей, что мы никогда не разбирали, у кого чья и какая часть крови. Только родители часто пели народные песни, и вот по ним я понимала, что много кровей намешано…

На конкурсе им. Чайковского в 1986 г. вы заняли третье место и, по слухам, выбросили свою бронзовую медаль из-за обиды. Это правда? У вас было чувство собственной уникальности?

Этого чувства у меня нет и не было. Просто с первого дня конкурса меня как потенциальную победительницу хотели снимать для документального фильма о конкурсе. У меня была такая программа, которую мало кто мог исполнить. Об этом говорили все специалисты, и Архипова в том числе. А когда произошло объявление результатов, все в зале запротестовали… Но все равно спасибо им, потому что в таком раннем возрасте иметь в кармане контракт с Ла Скала и еще получить золотую медаль на конкурсе Чайковского, который тогда котировался, это можно было и потерять почву под ногами от счастья. А так я поняла, что должна им всем доказать, что я могу сделать и что им будет стыдно за эти результаты. Что и свершилось.

Как вам кажется, если бы вас не “отлучили” от сцены минского оперного театра, стали бы вы всемирно известной примадонной? (За это вашим минским коллегам надо сказать отдельное спасибо). Вообще были ли в вашей жизни события и ситуации, которые лишь на первый взгляд казались отрицательными?

И за это огромное спасибо! Я по своей сути революционер. Всегда боролась с несправедливостью. Устроила своим коллегам прослушивание в Лондоне, объясняла, что надо все петь на языке оригинала, кстати, что сейчас везде обязательно! Обыкновенная зависть, что молодую девчонку 29 лет представили к званию Народной артистки республики. Конечно, я бы стала тем, кем стала –судьба! Но когда я уехала из СССР, мне стало легче: не надо было готовить характеристики, медицинские обследования для каждой поездки.
Тогда надо было пройти всех врачей, получить рекомендации профкома, парткома, хотя я была беспартийная. А так, уехала, и все. Визы мне помогал делать мой агент. Квартиру купила, маму и всю семью перевезла в Гамбург.

Расскажите о первой роли на оперной сцене. Чем она вам запомнилась?

Моя первая роль за рубежом была Аме лия в “Бал-маскараде” Дж. Верди. Это было в миланском Ла Скала. Правда, я должна была спеть за год до этого, но Госконцерт просто утаил мой контракт в надежде послать другую певицу, более опытную, но им отказали, а меня пригласили на другой год! Госконцерт был самой крепостнической организацией! Сколько мы туда привозили денег!!! Они же выдавали нам такой мизер…
Даже стажеры в Ла Скала получали больше. Но это все ерунда по сравнению с тем, что тогда я спела с Лучано Паваротти, Фьеренцой Коссото, Лео Нуччи, под руководством Джанандреа Гаввадзени! Это было счастье и огромная победа! И я возвращалась туда каждый год, до ухода из театра маэстро Мути. После этого только три постановки там спела. Я была знакома с Ренатой Тебальди, которая приходила на наши репетиции, с Лейлой Геншер, там столько было потрясающих певцов, что всех перечислять не хватит формата интервью.

А с кем из партнеров по сцене, из дирижеров и режиссеров вам работается лучше всего?

С настоящими артистами и музыкантами!

Как вы воспринимаете режиссерские отклонения от классических постановок? С чем вы можете смириться, а что вызывает полное отторжение?

Я не смиряюсь. Или я понимаю идею и воспроизвожу ее, пропуская через сердце и душу, или просто не подписываю контракт. Было, что приходилось на ходу менять мизансцены и спасать спектакль от пошлости и глупости. Глупость ради эпатажа –вот это я никогда не приму и всегда уйду от мерзости и шельмования оперы. Я люблю умные постановки, которые раскрывают замысел композитора и либретиста! Пусть они будут не в золоте и бархате, дело не в этом, а в состоянии души.

Ваш любимый оперный театр – это …?

Каждый по-своему. Ла Скала – первый! Потом дебюты в Мет (Метрополитен-опера – прим. ред.), Вене, Париже, Токио, Лондоне, Буэнос-Айресе, Барселоне, Берлине, Мюнхене, Рио-де-Жанейро, Гамбурге и т. д. И вот только два года назад дебютировала в Большом в Москве. Кстати, Аиду в Ереване спела в сезоне 91-92 гг.
… Нет ни одного театра, где бы я не спела хоть пару раз, но в Ла Скала, Мет и Вену возвращаюсь каждый год. Лет 10 назад гениальный дирижер Валерий Гергиев пригласил меня на фестиваль “Белые ночи”, и с тех пор каждый год я там. Обожаю этот театр и Питер!

Что вас захватывает в той же степени, что и опера?

Только моя семья, они на первом месте! У меня дочь и сын-подросток, и ради него я немного приостановила бешеный темп и стараюсь залетать домой между контрактами. Ничего нет дороже моей семьи! Моя работа – это мое счастье и мое служение. Вообще, обожаю животных: у меня дома пять собак и два кота. Обожаю готовить, принимать гостей. Когда грустно, пишу стихи. Могу сказать, что я счастлива сегодня.

У вас мечта есть – открыть ресторан. Расскажите об этом, пожалуйста. Как вы его оформите и какие фирменные блюда в нем будут подаваться?

Меня спрашивали, что бы я делала, если бы не стала певицей. Мне некогда открывать ресторан – это очень тяжкое бремя! Но готовить люблю и готовлю все, что готовили мои родители. Родители отца из Ахалциха, но они родом из Эрзерума и Вана. Они уже в Ахалцихе встретились, куда бежали от резни. Люблю всю кавказскую кухню, долму разную – и с виноградными листьми, и ленинаканскую с баклажанами, перцем, помидорами… И всегда много-много зелени, кинзы особенно. Обожаю готовить чанахи!!! И, конечно же, русскую кухню, итальянскую и средиземноморскую.

В одном из интервью вы говорили, что увлекаетесь компьютерными играми. Какая ваша любимая?

Как всегда! Говоришь одно, а получается совсем не то. У меня времени нет на игры. Если в самолете, иногда… Но это не считается.

У вас очень красивые и эмоциональные фото. Вам нравится позировать для фотосессий?

Нет, не нравится. Для меня это каждый раз тяжкая обязанность.

Вы называете свой характер неудобным. Для кого он неудобный и в чем это выражается?

Я так не считаю. Может быть, неудобность в том, что говорю правду, не умею льстить. Но зато никогда не воткну нож в спину. Так что это важнее!

Как вам кажется, вам еще есть чему учиться в оперном искусстве?

Каждому человеку, пока он жив, нужно учиться, каждый день и каждый час. Если уже есть зазнайство – это конец всему!

От чего вы отказались в жизни ради голоса и профессии? Чего жаль больше всего?

От самой жизни! И только с рождением сына поняла, что надо что-то менять.

Среди ваших близких друзей вы называете Пласидо Доминго. Как вы подружились с ним? Есть какая-то история?

Историй вообще много! А с ним особенно близка благодаря его человечности, потому что он меня два раза вернул к жизни на сцене. Мы очень много пели с ним и вот уже скоро снова споем в Вене в “Набукко”.

Вы говорите, что считаете себя русским человеком, несмотря на то, что в вас нет ни капли русской крови. Объясните, пожалуйста, это феномен.

Это не феномен. Я родилась в СССР, мы все были одним целым, и столицей была Москва. Мы говорили дома по-русски, и хотя папа еле-еле говорил, но старался. Я человек мира сегодня, но думаю, пишу стихи, мечтаю по-русски. Очень жаль, что забыла армянский после смерти папы, не с кем было практиковать язык, хотя и он сам не очень хотел, чтобы я говорила на ахалцихском диалекте. Он мечтал выдать меня замуж в Ереван! Когда я приехала на конкурс, то меня все спрашивали, особенно после победы, почему не пою тут…

Но вам при всем том не чуждо ничто армянское – сама Армения, язык, люди, блюда, музыка…?

Конечно же – это все родное!!!

Вы живете на два дома – в Люксембурге и Манхэттене. Где чувствуете себя по настоящему дома?

В любом месте, где мои дети со мной рядом!

Что вы больше всего цените в собственной жизни? По каким критериям оцениваете ее успешность?

Своих детей и то, что смогла сама поставить их на ноги! И сейчас я глава семьи, и все на моих плечах, но эта ноша не давит, это счастье, что я могу им дать достаточно для счастливой жизни!

На что вы любите тратить деньги?

На все то, что приносит радость. Детям на то, что им нужно, а сама обожаю красивую одежду – у меня коллекция концертных платьев. Обожаю ездить на море с детьми!

Есть ли планы, связанные с Арменией?

Я думаю, что будут.

Что вы пожелаете нашим читателям?

Мир вашему дому! Стране! Пусть каждый день будет счастливым!