Интервью / Яна Авчиян
Фото / Ваге Минасян

r2

«Ваге, не фотографируй меня ниже груди, а то у меня пузо отросло!» Эти слова известного режиссера Роберта Стуруа, приехавшего в Армению с новой постановкой «Мария Каллас» своего нового театра «Фабрика», предшествовали нашему интервью с мэтром театра. Ну как было не ухватиться за сей пикантный факт и не начать с него разговор?! Тем более что весьма коммуникабельный по жизни, как он сам себя называет, фантазер Роберт Стуруа с удовольствием поддержал тему. Противоречия наши начались позже…

В Буэнос-Айресе (сейчас я ставлю там «Траур к лицу Электре» О’Нила) есть врач-диетолог. В прошлый раз благодаря ей я сбросил 45 кг, а перед отъездом распустил себя – ел, пил. А она, как выяснилось, была в отпуске. И вот результат! Я не могу пребывать в состоянии голода, когда работаю, потому что трачу много энергии. А она прописала мне диету, которая позволяет много есть, правда, раздельно… Иногда мне готовит жена. Но вообще я предпочитаю рестораны. Там вкусная еда. А когда находишься в чужой стране, особенно хочется попробовать все прелести национальной кухни.

Жена всегда ездит с вами?

У нас внуки, большая семья, но когда она бывает от них свободна – а она почти всегда бывает свободна – ездит со мной!

Насколько я помню из нашей прошлой беседы, в вашей большой семье почти все почти всегда свободны! И лишь вы один всегда заняты зарабатыванием на жизнь!

Они не работают, но подрабатывают! Жена, например, сейчас работает прорабом, никак не может отремонтировать наш домик у моря… У Черного. В Грузии. Но все почему-то думают, что я очень богатый человек, почти как Церетели!

Наверное, потому, что ваши спектакли так же известны, как и его скульптуры!

Нет, нет! Спектаклями я могу только кормить семью и актеров. Не хочу, чтобы они теряли традиции грузинского застолья, где возникают споры о постановках, о жизни, о дружбе. Я, можно сказать, нарушаю театральные каноны, по которым режиссер не должен дружить с актером. У меня почти все друзья – актеры. Вообще, актеры – представители одного из лучших сортов людей. Просто они свободные, а некоторым почему-то кажется, что безнравственные… Словом, пока существует наш театр, ресторанный бизнес будет процветать!

r6А вы гостеприимный человек?

Да, но приглашаю не домой, а в рестораны. У меня дом невзрачный. Живу в театре – традиция у нас такая. В театре отведено жилье для пребывания его руководителя. И потом, у меня 10 человек в семье – два сына с семьями, мы с женой… Но в театр привожу.

Теперь я понимаю, почему вы несколько лет назад тактично отказались дать мне интервью в стенах своего жилища, перенеся его в официальный кабинет. Все думала: стоит на вас обидеться или нет?

Вообще обижаться, наверное, порой надо. Но я не обижаюсь. Потому что тогда я уже давно не был бы жив. Например, сейчас мой друг, замечательный артист, почему-то начал борьбу против меня. Все вокруг стали суетиться, а я на него не в обиде. Думаю, что это у него просто какой-то временный сдвиг. Все будет в порядке. Я считаю, если режиссер обижается, то все кончено. Все это чувствуют, начинают постоянно доносить сплетни, и уже становится не до творчества.

r4Было время, когда и вы вели активную политическую борьбу. Вы продолжаете пропагандировать позицию «театр должен находиться в оппозиции»?

Испокон веков театр занимался политикой, еще начиная с древнегреческих времен. Можно сделать искусство из любой проблемы. «Гамлет», который есть настоящее искусство, был запрещен в советское время, потому что Сталин посчитал его неактуальным героем, назвав нытиком. На самом же деле он просто не хотел напоминать общественности, что его дядя убил его отца. То же самое можно сказать об «Эдипе» или «Электре». Даже чеховские пьесы – рассказы о том, как политика уничтожает все лучшее, что есть в русских традициях. Он предчувствовал революцию, разложение интеллигенции, которая слепо поддается течению идиотов… Конечно, мои спектакли тоже несут в себе политику. А один из последних вообще не оставляет никакой надежды. Все покрыто мрачной безысходностью, как у нас в Грузии, которая находится в процессе серьезных испытаний. И все это началось после наших неудачных президентов. Особенно последнего, Саакашвили. Я развернул бескомпромиссную борьбу против него, и было логично, что он от меня избавился, отстранив от работы в театре.

Печально, что при этом вам пришлось попортить отношения с армянами. «Разоблачив» Саакашвили в том, что он наполовину армянин, вы далее заявили, что Грузия находится в руках «полудегенератов», что прозвучало из ваших уст довольно оскорбительно…

Я не ожидал, что сказанная мною фраза прозвучит в таком контексте, и армяне обидятся на меня. Но вы можете представить, чтобы президентом Армении был неармянин? Я считаю, что само сокрытие им факта своей национальной принадлежности не говорит о его хорошем отношении и к своим предкам. Если бы даже нам привели немецкую президентшу (канцлера Германии Ангелу Меркель – Я.А.), которая сумела бы быстро навести порядок, то и это было бы неприемлемо. Грузию должен привести в норму грузин. И грузин не по крови, а по смыслу. Мы должны найти силы, чтобы самим руководить собой.

Вы считаете, что столь малые страны, как наши, могут позволить себе выйти из-под влияния сильных мира сего?

Если чего-то очень хочешь, но нельзя, то можно. Взять хотя бы Армению. Я не считаю, что она находится под влиянием кого-то. Здесь есть традиции, существующие веками. И они продолжаются. А предыдущее правительство Грузии просто американизировало нашу страну.

Однако мне доводилось общаться с гражданами Грузии, которые были довольны четко действующими в тот период законами…

Он и вас заманил в свои сети? Все! Я потерял к вам интерес! Это же был настоящий фашизм и всего лишь видимость демократии!

r5В последний раз вы были в Армении восемь лет назад со спектаклем «Стикс», у вас здесь друзья. С какими ожиданиями собирались на сей раз к нам?

Конечно, было не по себе. Все время спрашивал Акопа Казанчяна (председатель Союза театральных деятелей, благодаря которому состоялись гастроли театра «Фабрика» в Армении – Я.А.) о президенте, которого вы, оказывается, тоже любите, потому что подпали под его чары. Он купил всю Грузию! Полная коррупция! Не должно быть так! Я не хочу! Его арестуют, и правосудие свершится… Я ехал сюда, думая, что армяне на меня обижены. Выяснилось, что это не так. Армяне поступили благородно. Может, и не забыли этого инцидента, но, по крайней мере, стараются забыть… Если бы о Грузии сказали что-то подобное, я бы понял, но простые люди могли бы не понять. Поэтому я очень рад и преклоняюсь перед армянами за то, что они поняли, о чем я говорил. Конечно, были и такие, которые неверно растолковали мои слова: я получал по Фейсбуку агрессивные сообщения. Но, слава Богу, бомба на границе не взорвалась!

Хотя прошлый спектакль «Стикс» изначально ставился на чердаке, для его демонстрации в Армении вы выбрали сцену Оперного театра, мотивируя это следующим: «Хочу, чтобы больше друзей его посмотрело». Нынешний ваш спектакль проходит в камерном варианте, где зритель размещен непосредственно на сцене. Надо полагать, страх, что друзей в Армении поубавилось, был сильным?

Нет, тот спектакль мы потом официально с чердака перенесли на сцену. А этот спектакль изначально рассчитан для малого количества зрителей. В нем нет каких-то зрелищных, свойственных мне новинок, все преподносится через артистов. Это реалистичная фантасмагория. Придя к студентам после потери голоса, Мария Каллас делится своим опытом и параллельно вспоминает всю свою жизнь. В частности, там есть момент, когда ее выгоняют из Ла-Скала…

r3На мой взгляд, для рождения каждого спектакля существуют определенные предпосылки. И, как мне кажется, этот ваш спектакль также родился неспроста…

Это произошло подсознательно, когда меня выгнали из театра. Я давно говорил замечательной актрисе Лейле Алибегашвили, которая, кстати, снималась в «Сурамской крепости» у Параджанова, что ей надо сыграть роль Каллас. Кстати, у Лейлы тоже непростая судьба… Изначально больше думая о ней, а не о себе, я начал работу над пьесой. И уже после премьеры почувствовал, что поставил спектакль о каком-то моменте своей жизни, хотя мне совсем не хотелось этого. Мне становится стыдно, когда в спектакле усматривают какую-то связь между жизнью такого великого человека, как Каллас, и моей. Но я доверяю судьбе. Я представляю ее очень красивой женщиной. Она берет меня за руку, и мы идем, куда она пожелает. Пока в плохие места она меня не заводила. Она спокойно ведет меня в мир иной… Хотя, может, это и не очень хорошо. Но для меня сейчас самое главное – спокойно уйти в мир иной. Без мучений. Как у Пушкина: «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог». Хочу заснуть и не проснуться. Я приближаюсь к этому…

В 76 лет руководить тремя театрами – Национальным грузинским им. Руставели и «Фабрикой», быть главным режиссером калягинского Et cetera в Москве, плюс ставить спектакли за границей… Это сколько энергии надо иметь, не имея при этом, на мой взгляд, времени на думы о смерти!

Ну, что касается калягинского театра, то я там номинально числюсь. Он просто меня поддержал в трудный момент, дал зарплату, я ставил спектакли… А энергия есть, согласен. Но не могу ходить. Колени болят – последствие холодных 90-х годов.

Когда-то вы говорили, что, набирая в театр молодых актрис, приглашали на кастинги и молодых парней, руководствуясь их зрительским вкусом. Продолжаете эту политику?

Я, конечно, шутил. Должен сказать, что моим интервью не стоит верить. То я говорю одно, то – другое. Иногда я придумываю ситуации, чтобы не было скучно ни вам, ни мне самому. Моя жена ненавидит мои порой диаметрально противоположные интервью и постоянно просит меня прекратить эту игру.

r1Мне показалось, что сегодня вы мало играли по сравнению с прошлым разом.

Из-за политики.

Я задела вас за живое?

Вы меня закрыли.

Зато это, пожалуй, единственное интервью, где вы предстали таким, каков есть, без игры.

Нет, это не мое естество. Мое естество – фантазировать…

Мы расстались с Робертом Стуруа, договорившись встретиться после спектакля. Несмотря на то, что пьеса была поставлена на грузинском языке, в чем, по мнению ее режиссера, заметно проигрывала, можно сказать, что в данном случае языковой барьер не стал очень серьезным препятствием для ее целостного восприятия. Лейла Алибегашвили была безукоризненна. Более того, порой казалось, что этот спектакль мог бы существовать и в моноисполнении. Безукоризненным оказался и сам Роберт Стуруа. Как он и обещал, с его стороны не было ничего лишнего – все четко продумано и выверено, без каких-либо прикрас. Словом, высокое искусство подняло опустившийся между нами после интервью занавес легкого напряжения так же, как его не существовало между сидящими на сцене зрителями и проживающими на той же сцене свой очередной спектакль актерами во главе со своим знаменитым режиссером…

В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.