Интервью / Сона Азарян
Фото / Андрей Никитин, Марианна Узанкичян, архив Э. Топчяна
Так легли звезды, что я, уже лет десять живущая за рубежом Армении, успешно представляющая на европейских концертных площадках Россию, и добившаяся определенных успехов на своей новой Родине, решила пожить в Ереване. С огромным удовольствием окунулась в местную музыкальную жизнь. И благодаря тому снова возобновились мои старые связи с друзьями детства, с которыми я в свое время объехала полмира, с которыми мы и мечтать не могли тогда, что спустя эти 2О лет мы встретимся на совершенно другом уровне, обсуждая капитально иные проблемы, нежели как накопить деньги на новый диск или комплект приличных струн… Итак, я решила тряхнуть стариной, снять пыль с диктофона и совместить приятное – ужин с полезным – разговором с Эдуардом Топчяном, главным дирижером и художественным руководителем Армянского филармонического оркестра. Так складывалось, что за своей общественно значимой фигурой он почему-то скрывал свое настоящее “я” – молодого, красивого, сексапильного мужчину с достаточно категоричными суждениями в самых разных сферах. Но Эдуард сделал исключение для меня и читателей этого журнала.
Про Армянский филармонический оркестр
АФО для меня сейчас моя семья. Я прихожу уже 12 лет на работу в Филармонию, встаю за пульт и каждое утро вижу знакомые, родные лица. Я с уверенностью могу сказать, что большая часть коллектива – это мои близкие друзья. Остальные – добрые приятели. Мы вместе занимаемся нашим любимым делом, это ли не счастье? Конечно, есть проблемы, которые меня очень волнуют. Нам очень не хватает приличных инструментов. Контрабасы у нас ужасные, нет нормального контрфагота! Приличный инструмент стоит порядка 8О ООО евро, и надо встать в очередь, подать заявку на фирму, чтобы иметь шанс через пару лет его приобрести. А звучание того же контрфагота многое меняет, поверьте. Но у нас в коллективе потрясающая атмосфера. А это большая редкость и огромное счастье. Потому что невозможно хорошо творить Музыку, если отношения между дирижером и оркестром – так себе. Если он диктатор, например. Это будет в любом случае слышно, в соло оркестрантов-духовиков, как бы они ни старались профессионально делать свое дело. А любовь и уважение друг к другу – оно всегда в Музыке слышно.
Про личную жизнь, девушек и брак
Я не люблю обсуждать эту тему. Я скрываю свою личную жизнь от общественно- сти, хотя, разумеется, она у меня была и есть. Часто у меня были такие девушки, которыми можно было бы хвастаться и даже пиарить себя – мировые знаменитости. Эталона женской красоты как такогого у меня нет. Я могу по достоинству оценить любую красивую женщину и блондинку, и брюнетку. Но моим личным эталоном красоты является моя предпоследняя девушка, очень известная личность, она не армянка и действительно нереально красива. Она 38-я в списке самых красивых женщин планеты. У армян есть забавная особенность, например, если в ответ на вопрос: «Кто самый красивый мужчина мира?» услышат: «Ален Делон», многие могут демонстративно поморщиться… Мне кажется, что это лишь попытка показаться оригинальным. Я никогда не интересовался мужчинами, это точно, но даже я понимаю, что Делон – красивый мужчина. И когда вдруг какая-нибудь некрасивая девушка с огромным носом говорит, что Делон ей отвратителен, я этого не могу понять. И есть такие же мужчины, которые, например, спрашивают: «Кто тебе нравится?», говоришь: «Николь Кидман», а в ответ: «Фуу, как тебе эта может нравиться?» Смотришь, а рядом с ним какая-нибудь замухрышка. Мне вот, что скрывать, Кидман нравится! Я не скрываю, что для меня красивая внешность девушки имеет огромное значение, но еще для меня очень важно, чтобы я не уставал от нее, чтобы мне было интересно с ней. Многим кажется, что я банальный бабник, но это совершенно не так. Зачастую я бывал не вполне честен: встречался одновременно с несколькими девушками. При этом осознавал, что очень привязан ко всем. Что поделать, против природы не попрешь. Я ищу то, что будет моим во всех смыслах, от чего не захочется уйти, с кем не расстанусь больше никогда. Потому что брак – это очень ответственный шаг. Я не хочу развестись во второй раз. Рядом со мной всегда есть какая-нибудь девушка. Причем часто это может быть вполне похоже на супружескую жизнь – мы живем вместе, разъезжаем по миру, отдыхаем. Но я очень ответственно подхожу к этой официальной части оформления отношений. Как-то так.
Про детей
Наши отношения с сыном развиваются очень интересно, буквально с первого дня его появления на свет. Он родился в Германии, в Ганновере. В день его появления на свет у меня был концерт с «Серенадой» в Париже, после которого я сразу же буквально бросился в Ганновер. При нашей встрече Микаэлу было уже немногим больше суток. Мне тут же вынесли его познакомиться. Он открыл глаза и широко улыбнулся мне. С тех пор мы большие друзья. Конечно, тут присутствует и обычная связь «отец-сын», но мы очень дружим, как два приятеля. В этом сыграло свою роль и то, что возрастная разница не очень большая, и у нас с ним, помимо всего, есть много схожих интересов. Он мне очень нравится как личность: у него прекрасный характер, намного лучше моего. Он просто хороший человек. Микаэл сейчас находится в опасном возрасте, ему 16 лет, и он многое стал для себя открывать. Конечно же, были моменты, которые мне не нравились, и я ему решительно об этом заявил. Говорят, что я хороший отец. В то же время я никогда ему не даю почувствовать, что могу для него сделать несколько больше, чем другие отцы, не имеющие моего положения в обществе. Он знает, что за свои поступки он ответственен сам, и что я за него проблемы решать не буду. Отцы, которые покупают своим детям дорогущую одежду, шикарные машины и технику, буквально уродуют своих детей, это мое мнение. Портят им психику. Мой сын никогда не был таким и не будет. Он нормальный пацан, и пока что, слава Богу, у него с этим все в порядке.
Про власть
Я никогда не стремился к власти и ею не пользуюсь. Когда я говорю это, многие удивляются, возражая, что быть дирижером – это уже обладание властью. Я уверяю вас: быть дирижером – это не значит быть властителем. Дирижер – это просто тот из коллектива музыкантов, который показывает направление, как исполнять произведение. Только и всего! Я никогда не выделяю свою значимость по сравнению со значимостью любого из моих музыкантов. Мы все музыканты, равные по значению, а моя единственная привилегия в том, что я могу сказать им: «Здесь играйте piano, а здесь – legato. А тут Бетховен имел в виду вот это…». И я не стремлюсь к власти ни в одном вопросе. Если б мне дали ее на 24 часа я бы тут же создал хороший бюджет для АФО, лет на двести вперед, чтобы и после меня все нужды оркестра были бы финансово решены. У нас же нынче «продают» народное добро на 99 лет…. Вот и я бы на 199 лет, к примеру, обеспечил бы Армянский филармонический оркестр.
Про сожаления
Я никогда не оглядываюсь. Не жалею ни о чем. Ничего в своей жизни ужасного не совершал ни подлостей, ни криминального чего-либо. Это для меня самое страшное. По мелочи бывают сожаления. Например, я мог бы лучше использовать свои связи для карьеры. Того же Клаудио Аббадо. Он мог бы мне помочь. Но в то же время я думаю, я был совсем мальчишкой, без поддержки и «спины», в старых штанах, из малоизвестной страны… А он меня принял, и в течение 4,5 лет при каждой нашей встрече по полчаса разговаривал со мной о музыке и дирижировании (а они были очень частыми, в какой-то момент я почти что постоянно жил в Европе). Я сидел на его репетициях, потом всегда подходил и общался с ним. Разъезжал с ним. Он часто спрашивал меня: «Что я могу сделать для тебя?», на что я всегда отвечал: «Вы уже очень многое сделали». Многие на моем месте просили бы его помочь, но я этого не сделал. И доволен этим. Маэстро рассказали о моих успехах, он обрадовался и попросил передать мне, что ждет меня на своей вилле в Сардинии. Я сейчас считаю, что было глупо с моей стороны не воспользоваться этим приглашением. Но с другой стороны, я не представляю себе, как оно могло быть приехал бы я, постучался: «Здрасьте, Маэстро, я приехал… «. Вот об этом можно было бы жалеть, но я не жалею все же. Потому что он все равно со мной. Как и Герберт фон Караян. Я задумался недавно, ведь уже 24 года, как его нет. Очень удивительно все это. Но для меня он жив. Я каждый день, можно сказать, встречаюсь с ним. И нет для меня большей ценности, чем эти ощущения.
Про хобби
Очень люблю машины. Это мое хобби. В Ереване у меня нет ни времени, ни нужды водить машину, потому что живу очень близко от филармонии. Но у меня страсть к 7-й модели BMW, многие это знают. Представители другого «клана», любители Mercedes, всю жизнь пытаются мне доказать его преимущества, на что я отвечаю: «Я желаю всем иметь и водить те мерседесы, о которых они мечтают, но я предпочту свою семерку BMW.
Про предметы первой необходимости
Три предмета на необитаемом острове? Девушка… Не, ну если обязательно предметы, то проигрыватель для компакт-дисков, диски и батарейки. А уж рисовую плантацию я сам там организую. Даже без своего айфона смогу обойтись. Любимое приложение для айфона это игрушка, футбол. ФИФА- 2О13. Очень люблю в свободное время поиграть. Страсть к самолетам попрежнему есть, уже не в такой бурной форме, как раньше, по причине нехватки времени, но есть. Раньше я мечтал быть летчиком. Пару раз играл в интерактивные игрушки, пытался сажать самолеты. Получилось не очень хорошо, и я понял, что это потребует времени. А я не люблю делать что-либо не очень хорошо, избегаю этого.
Про самовоспитание
Я часто бываю слишком эмоциональ- ным. Могу неадекватно на что-то отреагировать. Правда, это никогда не бывает неоправданно. Но иногда можно быть более терпимым. Я нетерпим и бескомпромиссен к вещам и явлениям, которые считаю очевидно несправедливыми или неверными. Сейчас же стало модным в Армении хвалить то, что совершенно не нравится. Я так не могу. Но я также знаю, что людям удобно со мной общаться, потому что у меня никогда нет задних мыслей. Я всем говорю то, что думаю. Если я люблю кого-то или что-то – это непреходяще, если мне что-то не нравится это тоже всегда бывает понятно. Никогда не организовываю и не делаю всяких подлостей, не плету интриг. Все очень прозрачно и ясно. Многие говорят, что это даже перебор, а мне так очень нравится, и я считаю, что так и должно быть.
Про великих
Если бы я мог встретиться с кем-то из ушедших великих, то я не смог бы выбрать среди композиторов: я не могу решить, с кем предпочту пообщаться с Бетховеном ли, с Малером, с Брукнером или Пуччини, с Брамсом или Моцартом… Поэтому я бы выбрал дирижера фон Караяна, образ которого я обожествляю. В юности я даже часто видел его во сне, задавал ему какие-то вопросы, на которые получал ответы, и непонятно было, откуда эти ответы приходят из моего ли подсознания, или это была какая-то потусторонняя связь, что ли… У меня есть четкое ощущение, что я у него учился. Я был просто болен его личностью. Это все повлияло на мой выбор профессии. При этом его человеческий образ не раскрыт в полной мере ни для кого. Но в любом случае то, что он сделал для этой профессии, неоценимо. Я считаю, что любой дирижер является его творческим сыном или внуком. Об этом говорят даже такие величины, как Риккардо Мути или Аббадо. Они признаются в огромном влиянии фон Караяна. Хотя по стилю многих так и не скажешь. Все они большие индивидуальности. Но все равно, они его «дети». До него тоже были великие дирижеры, но он сделал революцию начиная от техники дирижирования и заканчивая звучанием оркестра. Остальные просто эволюционировали, он же создал беспрецендентное нечто, не основываясь на чем-либо конкретном.
Про Ереван
Часто слышу по телевидению, как известные армяне называют Ереван самым красивым городом мира. Я не верю им. Для меня красивые города это Париж и Лондон. Я видел множество красивейших городов. Не может Ереван по сравнению с ними считаться красивым городом с этим своим непонятным сочетанием стилей архитектуры, с тем, что мы сейчас видим. Когда я выхожу на улицу, и меня пытается переехать очередная белая «Нива» с очередным толстошеим за рулем я начинаю сильно нервничать. Очень тяжело переживаю эту агрессивную атмосферу города. На стенах такого памятника архитектуры, как здание Филармонии, могут запросто что-то написать или нарисовать. Я не понимаю это- го. На здании Венской Оперы не пишут, понимаете?! Такие здания гордость нации. В эти моменты я говорю себе: «Я не патриот, я просто космополит». Вместе с этим, находясь за рубежом, веду себя иначе: начинаю всячески доказывать, что у нас лучшая в мире страна, самый красивый город, самая талантливая нация. Что лучше нашего народа просто нет, и что мы развиваемся день ото дня. И все это происходит как-то само собой, бесконтрольно. Я начинаю верить в свои слова! И всех убеждаю. В итоге большое количество людей, моих знакомых просто влюбляются в нашу страну, культуру, потому что начинают смотреть на нас через эту мою призму. В такие моменты мне начинает казаться что я как разтаки патриот. Потому что я свою жизнь положил на дело развития Армянского филармонического оркестра. Понимаете? Армянского! Филармонического! Прославаляющего Армению. Чтобы он стал одним из лучших в мире (самым лучшим он, конечно же, не станет). Это тоже поступок патриота. Я вижу эти чудовищные уродства, которые меня невыносимо огорчают и расстраивают, и вместе с тем я не хочу считать, что все проиграно и ничего уже не исправить. Я не хочу складывать свое оружие, я считаю, что у нас все еще будет хорошо, и, почему бы и нет, Ереван станет одним из красивейших городов, и возникнет новый Александр Таманян, который создаст Ереван нашей мечты, и мы его построим, полюбим, больше не будем пачкать и осквернять, перестанем бросать на его улицах окурки и бутылки и станем цивилизованнее. Я с трудом в это верю, но и надежды не теряю.
И вот мы едем по все равно (Эдук, прости, остаюсь при своем мнении…) волшебной красоты ночному Еревану, слева от меня с детства знакомый римский профиль красивого, молодого, успешного человека, ереванца до мозга костей, что бы он ни говорил, космополита, антидипломата, бескомпромиссного Музыканта, которого не испортила (редчайшее явление) рано полученная власть, а только украсила. Да, он беспечно рулит своей любимой игрушкой седьмой «бэхой», на весь салон которой гремит Пуччини, на светофоре он иногда отпускает руль и вдохновенно дирижирует, пока снова не зажигается зеленый, и я, как и в детстве, вдруг начинаю остро чувствовать к нему странный, терпкий на вкус букет чувств, основное из которых восхищение молодым ереванским парнем, навсегда влюбленным в свое дело и заставляющим всех вокруг любить Музыку.…
В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.
