Текст / Рубен Пашинян
Фото / Ваге Минасян из архива К. Разлогова
Вот уже который месяц, да чего там – который год! – Ереван продолжает жить регулярной фестивальной жизнью. Музыкальные фестивали сменяются театральными, на смену им приходят не менее объемные кинофестивали. Выставки, в свою очередь, вкупе с неожиданными презентациями и премьерами также вносят немалую лепту в дело интеллектуального «добивания» среднестатистического жителя столицы. Оно и понятно – каждый выкручивается, как может: один организовывает фестиваль, другой – в выигрыше духовном. Об этом и многом другом (хотя, конечно, по большей части на тему культуры) беседуем с одним из самых авторитетных российских кинокритиков, программным директором ММКФ, главным редактором «Культуры и искусства», ведущим любимой киногурманами передачи «Культ кино», директором Российского института культурологи и, что немаловажно, довольно частым гостем нашего «Золотого абрикоса» Кириллом РАЗЛОГОВЫМ.
Кирилл Эмильевич, начиная с первого «Золотого абрикоса» вы являетесь членом основного жюри. На ваших глазах формировался этот кинофестиваль: обретал какието свои очертания, узнаваемые черты, рос. Какова ваша оценка за эти годы?
Есть вещи, которые, безусловно, положительны: например, превращение фестиваля в международный при сохранении здравой концепции небольшого количества гостей и непосредственного взаимодействия между ними. Это далеко не у всех фестивалей получается. Что касается фестивальной атмосферы, есть, может быть, некоторый даже перебор светских мероприятий, тем не менее очень важно, чтобы люди общались между собой, чтоб у них не было голода общения. Главным же слабым местом фестиваля, мне кажется, в первую очередь является техника – качество показов фильмов. Сейчас все переходят на новую технологию показа, здесь этот процесс замедлен, посему показ почти всегда вызывает нарекания. Я понимаю, что модернизация кинотеатра «Москва» не входит в обязанности «абрикосовцев», но без этого не будет нормального фестиваля. Также надо способствовать квалификации соответствующих кадров, которые не умеют работать с современными носителями. Я понимаю, это деньги. Но их следует потратить: когда кинопоказ – слабое место в кинофестивале, это очень плохо.
Тем не менее надо отдать должное организаторам, ведь они умудряются уже которой год, имея полтора кинотеатра, представлять порядка 140 фильмов за сезон.
Несомненно! Они показывают много фильмов, много народу ходит, практически нет пустых залов. Но это, увы, не отменяет качества показа и не отменяет проблем, связанных с программированием, с переносами показов и т. д. Люди читают в расписании одно, а приходят – показывают другое. Вот это бы я отнес к главным недостаткам. Главный недостаток – техника, второй – недочеты в организационном плане. Привести в порядок организационную сторону сложнее – вступают в силу национальные «традиции» (те же, что и в Москве, и практически на всем постсоветском пространстве), а вот технику, помоему, привести в порядок можно – именно потому, что это полтора кинотеатра, а не 20. В творческом же плане отбор фильмов правильный и интересный, многоплановый.
Кирилл Эмильевич, на ваш взгляд, отношение народа к авангарду, к актуальному искусству является индикатором готовности к инновациям?
Нет, готовности народа к этому никогда быть не может. Народ, может быть, к этому придет только через 200 лет. Инновации на то и инновации, что народ к ним не готов. Но необходимо сознательно поддерживать инновационные тенденции, для того чтобы дать им возможность выжить, когда общество в целом как бы препятствует этому всеми возможными путями. Другое дело, что из этих инноваций в классику войдут единицы. Войдет ли Pussy Riot, неизвестно, однако в парижском музее современного искусства их акция полностью воспроизведена (с переводом!) как главное произведение современного искусства. Тут ясно, что за этим стоят определенные политические причины, но…
А какова доступная черта политизированности данного рода акций?Когда это перестает быть культурой и становится просто…
Это никогда не может перестать быть культурой. Другой вопрос, становится ли это искусством?.. Все пиаракции – часть культуры. Современная культура строится в основном на них. Все телевидение – это часть культуры, весь интернет… Но вот относится ли это к искусству и в какой степени это можно считать искусством, это уже вопрос экспертный. Если эксперт на данном этапе считает это искусством, значит, так оно и есть. Но, как правило, эксперты сами не сходятся в оценках: одни считают, что это искусство, другие – что нет. Поэтому лучше та самая «презумпция невиновности» – выгоднее согласиться, а дальше пускай история рассудит. А произойдет это через те самые 200, и решения этого мы никогда не узнаем. В так называем интеллектуальном, философском искусстве столько же барахла и ерунды, сколько и в массовой культуре. Но в силу того, что оно попадает в этот слой, оно вроде бы требует уважения. А попадаешь в сферу массовой культуры – становишься презираемым. Но потом, через 25 лет, оказывается, что презираемое вчера почитаемо сегодня. Группа Beatles получает королевскую награду в Великобритании и рыцарское достоинство. Хотя, когда они начинали играть у себя в Ливерпуле, только ленивый не топтал их и не требовал прекратить это безобразие. Культурология тем и интересна, что позволяет все это «пощупать». Фундаментальное противоречие, конечно, в консерватизме культуры в целом. Слой, который стремится к инновации, идет на конфликт, частично начинает развиваться за пределами той или иной юридической системы, того или иного законодательства. Люди уезжают жить за границу, лающий художник Кулик лает на выставках в Голландии, а не в Москве, понимая, что за этот лай может довольно серьезно поплатиться. Хотя, конечно, судебное преследование художественной акции – явление уникальное: это надо было додуматься, чтобы испортить себе репутацию перед всем миром. Это совсем что-то! Культурологическая шизофрения. В плане противоречий у нас есть идеальный пример, так называемый пермский эксперимент. Приехали московские галеристы и стали в Перми насаждать новейшее искусство. Сразу же наткнулись на дикое сопротивление пермской интеллигенции, обвинившей их в порче улиц и вообще… Во главе этого стоял писатель Иванов, один из самых крупных прозаиков нашей современной литературы. Он и сценарии пишет, и в кино выступает, и так далее… В итоге какимто образом удалось урегулировать этот вопрос: скорее, защищая от посягательств народа и общества те явления, которые по природе своей относятся к явлениям поисковым, экспериментальным… Не будем далеко ходить, аналогичные протесты были и против использования атомной энергии. А может быть это обоснованно?.. Ведь если все человечество неизбежно идет к гибели, то чем медленнее мы будем развиваться, тем для нас же лучше. Тем позже погибнем.
У каждого человека, а тем более представителя культуры, искусства, есть своя палитра цветов, свое художественное мышление. С чем у вас ассоциируется Армения?
Ой, это множество ассоциативных рядов. Один ассоциативный ряд – это Рубен Мамулян, второй – гора Арарат, третий – Карабах, четвертый – некое сообщество армян в мире, в котором я время от времени оказываюсь в качестве некоего ассоциированного члена. Последнее наиболее интересно, хотя этот интерес касается не только армян. Когда я в молодости впервые столкнулся с сообществом евреев, меня оно тоже поразило, именно как сообщество. Хотя этнически во мне нет еврейской крови, но ощущение некоего внутреннего единства было одним из самых сильных впечатлений. А в случае с армянами у меня это еще подкрепляется и этническим происхождением.
Действительно, вы внук народного комиссара иностранных дел Армянской ССР, партийного деятеля и дипломата Александра Артемьевича Бекзадяна… Каково ваше отношение к армянской культуре? Как ощущаете свои корни?
Я, к сожалению своему и стыду, не знаю армянского языка. Никогда не жил в Армении. Даже мама видела своего отца, помоему, всего 3 раза в жизни. Я же лишь видел его фотографии в музее города Еревана. Тем не менее я чувствую свою принадлежность – этническую в том числе – к армянской нации, армянской культуре, армянскому народу. Естественно, что один из аспектов, который мне как культурологу особенно близок в судьбе армянского народа, это тот факт, что в результате геноцида и разного рода других столкновений армяне, как и евреи, сегодня рассеяны по всему миру. Возникает такое транснациональное, транскультурное сообщество этнических армян – мне очень интересно наблюдать, как это происходит и как люди взаимодействуют между собой. Наиболее интересно это делать, конечно, в рамках того же «Золотого абрикоса».
В случае копирования и размещения материалов ссылка на журнал и сайт www.designdeluxe.am должна быть активной и является обязательной.
