Вагаршак Элибекян. Режиссер холста

Текст Соны Сосян
Фото и картины предоставлены семьей Элибекянов

Родился в 1910 году в Тбилиси 1926-1929 гг. – учеба в Художественной студии при Айартуне 1936-1956 гг. – директор Тбилисского армянского театра юного зрителя 1946-1956 гг. – директор Государственного театра армянской драмы им. С. Шаумяна. Исполнял обязанности председателя художественного совета и художника-постановщика 1976-1990гг. – участник персональных и групповых выставок в Армении, Грузии, Литве, Канаде, США, ФРГ, Англии. Произведения В. Элибекяна представлены в музеях Москвы, Еревана, Тбилиси, Вильнюса, в частных собраниях нашей страны и за рубежом.

23 августа 2010 года город отмечал 100-летие выдающегося художника, а в Национальной картинной галерее состоялась большая выставка его картин. Его творчество знатоки относят к стилю “наив”, другие называют “этно-искусством”. Однако как ни назови, оно завораживает и влюбляет в себя своей ясностью и детской непосредственностью. Когда Вагаршак Элибекян начал рисовать, многие отнеслись к новому увлечению, мягко говоря, несерьезно, как к прихоти пожилого человека, решившего занять себя на старости лет. Это случилось, когда бывшему директору Тбилисского государственного армянского театра, а затем кинотеатра “Исани” было 63. Конечно, он начал рисовать не с чистого листа.

Еще в юношеские годы он три года учился живописи в Доме армянского искусства, Айартуне, под руководством известного художника Гиго Шарбабчяна. Тогда он не сомневался, что станет художником. Но потом, когда ему, тогда еще совсем молодому человеку 23 лет, предложили возглавить армянский ТЮЗ, он согласился. И начались бесконечные репетиции, разъезды, непростые театральные дела, актерский мир… Казалось, мечты ушли в прошлое, а театр захватил его целиком. Он все реже возвращался к краскам, хотя в течение всех этих лет у него случались робкие “романы“ с холстом и красками, оставлявшие в душе какой-то осадок неудовлетворенности. Зато с театром все складывалось прекрасно. У него дома бывал весь цвет тогдашнего армянского театра: Ваграм Папазян, Грачья Ашугян, Авет Аветисян, Нерсисяны – Грачья и Бабкен, и другие.

Многие годы его жизни были отданы служению армянской культуре: несколько лет в должности директора Тбилисского государственного армянского театра юного зрителя, затем – директора Тбилисского армянского драматического театра имени Степана Шаумяна. Он художник-постановщик многих спектаклей, один из лучших оформителей праздника “Тбилисоба“. Арпине рассказывает, что все воспоминания о частых поездках в Тбилиси сопровождаются запахом, который она слышит так явственно, будто на самом деле оказалась там. Это аромат сунели и грецких орехов, неотрывно связанный с этим городом. И как же вкусно пахло в подъезде дедушкиного дома на улице Дзержинского!

Это был дом, принадлежавший в свое время богачу Юзбашеву, переданный в 37-м году работникам искусства. В нем был роскошный мраморный подъезд, высоченные пятиметровые потолки, большие комнаты площадью 50 м2. По одной комнате и досталось работникам искусств. По сути, это была роскошная коммуналка. Комната, из которой Элибекян получил две поменьше и веранду, стала настоящим семейным гнездом для трех поколений. “Этот дом был наполнен особой энергетикой, – делится Арпине, – все любили и до сих пор продолжают любить его, потому что много хороших дней нашей жизни прошли именно там – и детство наших родителей, и наше. Его невозможно забыть. Когда бываем в Тбилиси, в первую очередь навещаем этот дом. Ощущение, что он живой“.

“В детстве, когда мы с братом Ервандом просыпались по утрам под крики продавцов мацони, который в те времена еще привозили на осликах, – продолжает вспоминать Арпине, – у нас был раз и навсегда заведенный ритуал: после завтрака мы отправлялись в гости к соседям, а это были известные писатели, художники, певцы… Помню, нам очень нравились огромные лосиные рога, висящие над камином в комнате у писателя Асланяна. Следующим “пунктом назначения“ была квартира семьи художника Сократа Киракосяна. У них мы обязательно должны были покачаться в кресле-качалке и поиграть на пианино с подсвечниками и свечами. Наше детство было “яркоцветным“ благодаря дедушке. Оно окрашено в его картины – разноцветные базары, “сплетницы“, городские сценки и праздники“. Решиться снова взяться за кисть Элибекяну было ох как нелегко. Как-то, не сумев противиться мощному притяжению призвания, он написал несколько картин, вдохнув жизнь в воспоминания своего детства со всеми духанами, караван-сараями и колоритными персонажами. Показал своим сыновьям – Генриху и Роберту. Тогда они, совсем еще мальчики, но очень талантливые, уже немало понимали в живописи.

Опыт закончился тем, что Вагаршак Элибекян решил поставить крест на себе как на художнике. Нет, ничего плохого они не сказали. Вообще промолчали. Прошло еще некоторое время, наполненное работой в театре и кинотеатре. А потом он вышел на пенсию. Шестьдесят три года. Тогда на него и нахлынули с невообразимой силой память и желание восстановить Тифлис своего детства. Сейчас, что странно, неуверенность отступила, появилась радость. Он пошел в магазин, купил краски и кисти… И уже не смог остановиться. Он писал с утра до поздней ночи, сметая все внутренние преграды и скованность, которая, надо признать, долгое время не давала свободно дышать.

И тогда он услышал от родных то, в чем нуждался больше всего – искреннюю похвалу и слова восхищения. Жена, Флора Ервандовна, первая сказала, что картины ей очень нравятся. А потом и Генрих с Робертом оглушили его возгласами восторга. К тому времени они превратились в признанных художников. Их просто распирало от гордости за отца. Затем последовали добрые слова от тех, чье мнение много значило для него. (Прошло тридцать семь лет, и Генрих, сам корифей живописи, будучи в довольно преклонном возрасте, признался во время своей персональной выставки, посвященной отцу, что до сих пор ждет его одобрения).

На небольших холстах, почти миниатюрах, разворачивались целые представления. Зрители становились участниками грандиозных событий, всевозможных ситуаций (часто юморных). Вагаршак Элибекян снова становился драматургом, сценаристом и режиссером спектакля, но… на холсте. Каким-то образом ему удавалось на совсем небольшой площади поместить огромное количество действующих персонажей, городскую среду, архитектурные детали, всю ту глубоко национальную атмосферу, которая была присуща только Тифлису. Роберт Элибекян сказал об отце: “Он может разместить на небольшом пространстве сто фигур и сделает это так, что просто диву даешься, как это ему удалось“.

Трудно удержаться от улыбки при виде чудных, замечательных вывесок, которые он выписывал с документальной точностью. Духан “Добри Васо“, “Бурдюки делаем“, “Имеица свежи уми“, “Не уезжай, галубчик мой“. А вот и “Слесарная мастерская Арутина Элибекянца“. Вагаршак был сыном тифлисского амкара слесарей, большого знатока геральдики. Впервые свои работы он показал широкой публике в 1976 году. Успех был ошеломляющим. Он рисовал только темперой. Единственная картина, написанная маслом, сегодня хранится у Арпине. У Элибекяна была традиция — дарить свои произведения детям и внукам по значительным датам. Самым любимым праздником был Новый год.

По грузинской традиции, на новогоднем столе должны были обязательно стоять несколько видов варенья. Одно из них, баклажановое, художник любил больше всего и сам же варил его по какой-то особой технологии. По традиции все дети и внуки обязательно первыми навещали дом деда. “Когда я только вышла замуж, – рассказывает Арпине, – то сказала мужу: что бы ни случилось, первый новогодний визит я должна нанести деду. Этот ритуал длился у нас до смерти моей бабушки.

Дед говорил очень хорошие тосты, он вообще очень интересно рассказывал. Его стиль и манера передались Арегу“ (внуку, сыну Роберта — прим. ред.). Но не только. Его внуки, Арег, Вагаршак и Арпине, унаследовали талант художника.В 1980 году Вагаршак и Флора Элибекяны переехали из Тбилиси в Ереван. Сказывался возраст, да и жить в отрыве от детей они уже не могли. Переезд оба перенесли тяжело. Ереван “грел“ совсем не так, как родной Тбилиси.

Но на холстах живописца почти ничего не изменилось: все тот же милый, яркий, временами гротескный Тифлис. Выставку, посвященную своему 80-летию и прошедшую в Ереване, Вагаршак Элибекян организовал сам.

Начались сложные 90-е. Но до самого инфаркта, настигшего его в 92-м, он жил активной жизнью. Сам с удовольствием занимался покупками, не позволяя жене напрягаться. Продолжал писать свои миниатюры, которые не уставал дарить всем. В 1994 году Вагаршака Элибекяна не стало. Ему было 84 года. После него осталось богатое наследие — его светлые и оптимистичные картины.